Семя и всходы - Страница 39

Руду не выдержался и рассмеялся до слёз. Он действительно собирался указать искину именно на необходимость поиска дроида - дешифратора, чтобы не задействовать оборудования крейсера- курьера и не дать повод для вмешательства вредному искину- «особисту» из «литэпопеи» Брату.

-Да, хоть и говорят, что величина КИП и собственно интеллект, напрямую не связаны, но, о двух сотнях таких единиц, приходящихся на каждого из землян, в среднем, забывать не стоит ни на секунду, - завершил разговор Брату.

- Подозрения капитана в том, что Алекс отнюдь не исчерпал своих вызывающих оторопь способностей , подтвердились уже при следующем переходе, после завершения суточного отдыха. Вообще то, до системы с когда то обитаемой планетой, а значит и до Аттрилиевого или Горячего Завала, оставалось всего два перехода, если бы можно было идти по прямой. Но, именно в этом районе начинались неприятные навигационные «узкости». От кратной системы, в которой находился крейсер, путь вёл к единственной «разрешённой» для гиперпрыжка звезде. «Сканирование» проведённое Алексом показало наличие в будущей системе прибытия богатой планетной семьи и сразу трёх астероидных поясов. Всего планет там было девять, а сразу пять газовых гигантов обладали, каждый, развитой подсистемой из многочисленных разнокалиберных планетоидов. Обычно такие места бывали богаты на месторождения ценных ресурсов и руд, но, вот, плоскость эклиптики уводила их корабль в следующем прыжке резко в сторону от желаемого направления и добавляла как минимум два дополнительных прыжка к общему пути.

Александр, ничего не объясняя подробно, запросил пять часов на подготовку, по его словам , очень важного эксперимента.

После необычно долгой, почти получасовой медитации, он, вымотанный до предела, даже, лёг на час в медкапсулу. Затем, медитация возобновилась, и тут, вдруг, забеспокоился Брату. Но Алекс, извинившись перед искином, успокоил его, убедив, что ощущаемое им определённое насыщение его структур непонятной энергией, как раз его и всполошившее, ни что иное, как часть эксперимента и никак искину не повредит. Закончив медитацию, Алекс, на начерченной им ранее схеме системы прибытия, наметил точку между орбитами самых удалённых от звезды планет - гигантов и рядом с ней написал индекс их корабля КР 264. Малые крейсеры разведки во Флоте Федерации Дживей обозначались подобными циферно-буквенными индексами и собственными именами не наделялись.

Затем, Ирина, которая в этот раз была пилотом - стажёром, выдала навигационное задание искину и дала команду на разгон. Когда накопленный в разгоне «прыжковый» потенциал превысил семьдесят процентов от необходимого, Алекс ещё раз вошёл в транс и находился в нём несколько минут. После завершения этой медитации, он, даже, на короткое время потерял сознание и выглядел крайне измотанным. Вероятность выхода корабля в указанной Алексом на схеме «разрешённой» точке не превышала двух процентов. Именно такую цифру выдал Брату после проведённого им по просьбе Алекса рассчёта. Куда более вероятностные «разрешённые» уровни выхода, находились на намного более близких к звезде орбитах. Тем не менее, через двое суток их корабль вышел из «гипера» в систему прибытия именно на отмеченном Алексом на схеме уровне.

Очередной раз взглянув на ставшую уже ненавистной точку на злополучной схеме, Руду, перед уходом из рубки в каюту, только и произнёс:

- Брату, присмотри за Нефу. Ты понял о чём я говорю, - и молча пошёл «погоревать» в одиночестве, ибо спрашивать что то теперь было совсем нельзя.

- Исполняю, капитан, - привычно отозвался искин. - Шёл бы и ты отдыхать, Саша. Капитану всё равно надо «собраться» перед продолжением похода...

Объявлять новый перерыв в переходе Руду, конечно, не собирался. Но обдумать, «устаканить» в голове продемонстрированное Алексом новое «безобразие» ему было просто необходимо. Во-первых, в том, что Александр всё-таки инициированный псион, Руду уже нисколько не сомневался. Один факт «накачки» искина непонятной ему энергией говорил сам за себя. Ни о каких других «неизвестных» видах энергии, кроме «пси», он не слышал. Предполагать, что Алекс использовал совсем уж нечто невероятное, Руду просто отказывался. А значит, следовало и «во-вторых» - Алекс умел контролировать то, что по определению не должно быть контролируемым. Он мог управлять инстинктивным щитом псиона! Причём, умел отключать его или «держать в узде», даже, в бессознательном состоянии, например, находясь в капсуле операционного медкомплекса. Иначе, как они смогли провести ментоскопирование землянина, без эксцессов в виде поплавленной аппаратуры, а может и хорошо прожаренных тушек экипажа?

- Брату, что ты можешь сказать по итоговой ментаграмме Алекса? Много в ней «лакун»? - обратился он к искину.

- Понимаю, о чём ты спрашиваешь. «Лакун» больше, чем у Виктора и Леонида, но не критично. Ментаграмма, как и у всех землян, на удивление «плюсовая», - отозвался Брату.

Искин имел в виду обычные сложности возникавшие при ментоскопировании разумных. Далеко не каждый разум позволял получить по результатам ментоскопирования качественную или «плюсовую» ментаграмму. Чаще, выдавалась сущая каша из обрывков событий, действий, размышлений, эмоциональных всплесков. Искинам требовалось немалое время и серьёзная работа с применением спец программ и протоколов для анализа таких «винегретов», чтобы извлечь из них необходимую информацию. Этим, в немалой степени, объяснялась и высокая стоимость баз знаний, которые и получались, по сути, в результате ментоскопирования лучших специалистов или учёных, достигших максимальных высот в профессии или в отраслях знаний и последующим отбором из их ментаграмм необходимого материала, с «подтиранием» всего остального, к профессии, знаниям, умениям и навыкам не относящегося. Далеко не каждый специалист «давал» качественные или плюсовые ментаграммы. И наличие провалов или «лакун», даже в самых «плюсовых» образцах, было вполне обычным делом.